Душанбе и душанбинцы 20-х годов: Наместник его высочества

оценка 0,00 из 5

Сообщить об ошибке

Распечатать

Восточная Бухара с центром в кишлаке Дюшамбе, в силу ее географического расположения, по сути, оторванная от железнодорожных и других путей сообщения от Центральной и Северной Бухары горными хребтами и сложно проходимыми перевалами, стала ареной жесточайшей гражданской войны, продолжавшейся до начала 30-х годов прошлого века.

Рассказывая о событиях тех далеких лет, мы просто обязаны вспомнить младобухарцев и бухарских патриотов, большинство из которых верило в систему стройных революционных взглядов замечательного таджикского просветителя и мыслителя, философа Ахмади Дониша, который писал: «…Эмиры Бухары своё имя унизили злонравием, трусостью и малодушием. Бухару и Самарканд, которые повсюду славились и отличались справедливостью и человечностью, верой, благочестием и наукой среди большинства городов, они обесславили настолько, что до дня воскрешения мёртвых не смоют позора, и он не сотрется со страниц истории». (Ахмади Дониш. «Исторический трактат». 1895-1897).

Между тем, дела в Восточной Бухаре и, в частности, Дюшамбе после бегства эмира Бухарского развивались очень скверно. Революционная власть в Дюшамбе, большей частью представленная младобухарцами (национально-демократическое движение, возникшее на территории Бухарского ханства в начале XX века), вынужденная с самого начала опираться на помощь войск Красной Армии, зачастую воспринималась населением как чуждая. Создавалась почва для успеха контрреволюционной пропаганды, один за другим вспыхивали мятежи. Для их подавления вновь и вновь обращались к вооружённой силе. Вырваться из этого порочного круга самостоятельно, за счёт собственных скудных средств и при отсутствии прочной и широкой социальной базы революционные власти Дюшамбе не смогли. Для удержания правления требовалась постоянная материальная помощь извне. Власти вступают в переговоры с главарями басмаческих банд, договариваются о прекращении боевых действий. Военные действия прекращаются, начинается мирная работа, а вот тут происходит самое интересное: во главе ревкомов (революционные комитеты) оказываются главари крупных басмаческих банд. В Бальджуване – Давлатманбий, Дарвазе – ишан Султан, Каратегине – Фузайл Махсум и др.

Важно отметить, что в тоже время в Восточной Бухаре младобухарцами и командованием Красной Армии начала осуществляться политика национального примирения: отказ от вооружённой борьбы и кровопролития в отношениях с басмачами; представительство всего народа в политической структуре и экономической жизни; прекращение преследования за прежнюю политическую деятельность, всеобщая амнистия; уважение к исламу.

Интересен и тот факт, что между большевиками и местным духовенством, в момент появления и активизации басмачества, не было разногласий по религиозным вопросам. Напротив, часто мусульманские священнослужители, как наиболее грамотная часть населения, приглашались на работу в ревкомы, многие из них выступали в роли судей. В свою очередь, басмаческие отряды финансировались изгнанным бухарским эмиром, который пытался вернуть свое влияние и имел множество имущественных претензий к советской власти.

Тем не менее, положение советской власти в 1922 году в Восточной Бухаре ухудшалось очень быстро: многочисленные, но слабо подготовленные местные ревкомы, назначенные из Дюшамбе, и в большинстве оторванные от населения не могли служить опорой для проведения земельно-водной реформы. Взять финансовые и материальные средства для экономической помощи районам, опустошенным войной, было неоткуда. Вести необходимую разъяснительную и просветительскую работу почти некому. В лучшем случае ограничивались очередным митингом с такой, например, резолюцией: «Да здравствует мировая революция, Бухарская Народная республика и III Интернационал!» Но, что даст лозунг на фоне совершенно обнищавшего населения. К тому же разуверившегося и совершенно измученного гражданской войной и беспрерывной сменой власти. Утром в кишлаке красные, вечером — басмачи. На здании кишлачного ревкома только флаги меняются.

Кризис в руководстве Бухарской Народной Советской республики (БНСР) между коммунистами и младобухарцами по сути становился неизбежен.

В это же время на авансцене Восточной Бухары появляется личность международного масштаба — Энвер-паша. Бывший руководитель младотурецкой партии, зять турецкого султана во время Первой мировой войны был главнокомандующим турецкой армией. Уехав из Турции, Энвер появляется в Германии, а позже переезжает в Россию, где встречается с главой советского государства Владимиром Лениным. В результате, Энвер-паша был направлен советским правительством в Бухару как специалист по борьбе с английским империализмом и председателем «Общества единства революции с ислама».

Однако руководствуясь личными расчетами и интересами, в конце 1921 года он перешел на сторону басмачества и эмира Бухарского, спровоцировав повсеместно пантюркистские настроения и кровавую братоубийственную гражданскую войну в Восточной Бухаре (Таджикистане).

«В такой сложный период развития БНСР появление в октябре 1921 года нового ставленника англо-американского империализма Энвера еще больше усилило басмачество. Энвер еще задолго до Первой мировой войны встал на службу немецкому государству, но изгнанный после войны турецким народом перебежал в стан к англичанам». (Из книги М. Иркаева «История гражданской войны в Таджикистане». «Ирфон». Душанбе, 1971 г.).

Из Бухары Энвер-паша с группой турецких офицеров переезжает в Восточную Бухару, договариваясь с лидерами басмаческих отрядов. После этого он развернул активную деятельность по координации басмаческого движения и был признан эмиром Сеид Алим-ханом главнокомандующим всеми басмаческими отрядами Бухары и Хивы и части Туркестана.

В декабре 1921 руководимые Энвер-пашой басмаческие войска в 10 000 человек окружили Дюшамбе и почти два месяца вели осаду города.

«Энвер-паша был необычный главарь басмачей. Военное академическое образование, полученное в Германии, боевой опыт Первой мировой войны и, наконец, огромное численное превосходство в силах делали его серьезным противником». (Из воспоминаний командира 1-ой кавалерийской бригады Гиссарского экспедиционного корпуса Якова Мелькумова).

Красноармейцы 7-го Туркестанского полка и местное население защищали Дюшамбе, отбивая все нападения басмачей Ибрагим-бека и Энвера. Следует отметить, что огромную помощь Красной Армии при обороне Дюшамбе оказало местное население — таджики, бухарские евреи, узбеки, осетины… Снабжение продовольствием и фуражом частей Красной Армии было поручено эмирским чиновникам, но они зачастую сознательно срывали эти поставки, несмотря на выделенные для этих целей средства. В условиях холодной зимы, постоянных обстрелов и нападений преобладавших сил противника, полного прекращения подвоза боеприпасов и продуктов боеспособность дюшамбинского гарнизона падала.

После получения приказа об оставлении города в ночь с 14 на 15 февраля 1922 года отряд дюшамбинского гарнизона вышел из города в направлении Байсуна. Бойцы 7-го Туркестанского полка и почти все жители Дюшамбе ушли с Красной Армией.

На другой день после взятия Дюшамбе Энвер-паша объявляет себя «главнокомандующим всеми вооруженными силами ислама», зятем Халифа и наместником его высочества — эмира бухарского. Тёмная ночь снова распласталась над Восточной Бухарой.

Дюшамбе, 1921 год. Запись в добровольческий отряд по борьбе с басмачеством.